Николай Терентьевич Щапов

 

У Терентия Алексеевича и Харитины Яковлевны родились один сын – Николай и три дочери. Актовая запись № 93 от 7 июля  о рождении 6 июля 1849 г. сына Николая: «Родители: села Иванова крестьянин Терентий Алексеев Веселов и жена его Харитина Яковлева, оба православного вероисповедания. Восприемники: села Иванова крестьянин Данило Павлов Бурылин и Лухская купеческая жена Стефанида Васильева Самокатова». По своему рождению Николай Тереньевич был крепостным крестьянином.

Уже будучи старым человеком Николай Терентьевич написал небольшие воспоминания о своей жизни[1]. Вот что он пишет о своем детстве и юности.

 

Детство и юность

 

«Учился я в Графском Училище рядом с Воздвиженским храмом. Училось нас до 100 человек, шестьдесят мальчиков и девочек около сорока. Наш Учитель[2] – Илья Андреевич, у девочек — Учительница Любовь Васильевна. Закон Божий преподавал священник о. Яков по средам и пятницам. В последствии было другое училище, построенное, кажется на средства Я.П.Гарелина. Платы не было никакой. Только родители посылали Учителю на праздник Рождества Христова поросят и гуська.

Порядок учения был следующий. Начинали утром в 8 часов, в 11 часов обедать ходили и с 1 часа дня по 4-й час учились. Наказания были за невыполнение уроков. Ставили на колени, за большие проступки были розги. Как учителя, так и батюшка, наказав, учили читать, писать, арифметику. Я проучился, кажется 4 года.

После учения приходилось быть работником. У нас было несколько человек, и я принимал участие, набил (ситца), кажется несколько штук. Но за работу я ничего не получил и даже ещё дал 50 копеек на материалы и те не получил. Деньги эти мне дали на имянины, и я берёг их.

Мой тятенька хотел отдать меня в мальчики в контору Ивана Гарелина, но сёстры отговорили отдавать. В последствии, стали поправляться наши дела. Сняли мельницу, поставили жернова. Стали молоть. Мука стала своя. Купили лошадь, поставили голандры. Стали работать и Бог Благословил начало нашей фабрики. Много пришлось пережить плохого и хорошего.

Помню, как мы ездили с тятенькой и маменькой и сестрой Лизой в Москву. Это было в 1860 году. До Владимира ехали на 2-х телегах, т.к. в то время ещё из Иванова не было железной дороги. От Владимира, по железной дороге до Москвы. Пробыли в Москве 3-4 дня. Видели многое. В Москву приезжал Царь Александр Николаевич. Видели хорошо его выход в Успенский Собор. Я также смотрел на Ходынском поле Парад войск. Храм Спасителя ещё не был готов, а строился. Ездили к Троице преподобного Сергия и в окрестности Лавры, так что впечатления хорошие остались.

Через несколько годов я ездил с тятенькой в Н. Новгород на ярмарку. Ехали через Плёс на Волгу, а там на пароходе. Там на Ярмарке торговали в лавке Н.Н.Фокина в Мубоянках. Пробыли около месяца. Обратно помню тоже по Волге до Кинешмы, потом ехали от Кинешмы до Иваново. Приехали благополучно.

В каких годах я не припомню, приехала бабушка Анастасия из Шуи хворая. Похворала и умерла. После захворали и мы – Лиза, Маша, Люба и я. Так что мы все вместе хворали тифозной горячкой. Пришлось потрудиться покойным тятеньке и маменьке, походить за нами недель шесть. Большое испытание перенести. Я помню, как придёт доктор Михаил Осипович, я к нему обращаюсь: Долго ли я прохвораю? Он смеётся, скажет: «Скоро, скоро!» Доктор был молодой студент Невядомский, лечил нас и всё было благополучно, все поправились. Однако беда случилась — маменька Харитина Яковлевна Любу помыла и застудила её, получилась возвратная горячка и Люба померла. Ей было 12 лет, мне 14, Маше 16, Лизе — 18 лет».

В воспоминаниях Николая Терентьевича оставили свой след   городские пожары, пугавшие своей страшной стихией огня и беззащитностью перед ней.

«В 1820 г. большой пожар был по рассказам стариков в Иваново. Накануне святой  Троицы загорелась баня. С южной стороны был сильный ветер, и сгорело до 500 домов. Тятенька мой рассказал, что они только построили дом, в котором ещё не жили, и этот дом сгорел. Несчастье было большое.

В 1874 году тоже был большой пожар. Случилось также при сильном ветре в 4-5 часов вечера, от пожара сгорело более 500 домов. Случилось так. Маляр, некто Нечаев, отец известного революционера, варил масло, которое и вспыхнуло. Началось от Новиковской фабрики до Боголюбимской. Этот пожар я помню. Помню, какое смятение произошло, шум, крик. Народ не знал, что делать, куда бежать. Большое несчастье было.

После пожара граф Д.Н.Шереметев приезжал в Иваново. Как его встречали крестьяне, на коленях и он был тронут, и распорядился дать погорельцам лесу и деньгами оделил. Были и дворяне хорошие подобные Шереметеву.

Много домов крыли соломой, а также скалой[3], которая ещё хуже соломы. Когда загорится скала, береста летит как галки горящие и от них всё загорается с большой силой. В последствии, при бывшем городском голове  Я.П. Гарелине воспретили крыть дома соломой, и пожары стали редкими. Его конечно ругали бедняки, но стало лучше. Были случаи, когда загорались в ночи 2-3 пожара. Много было и есть поджогов. Пьяница поджигает крышу и пошёл пожар. Я помню, как этих негодяев наказывали плетьми на площади у фабрики Новикова.

Я могу засвидетельствовать, как спасала Царица Небесная от пожаров иконою Неопалимая Купина. Близ нашего дома были пожары, и Царица Небесная спасала нас. Как вынесли икону, ветер понесло в другую сторону. Как не глумятся неверующие, а это верно. Что я могу помнить, были случаи, мы в опасности были, и Бог спасал нас».

В 1875 году Николай Терентьевич женился на Софии Михайловне Сомовой дочери известного купца из г. Коврова — Михаила Дмитриевича Сомова[4].

«Актовая запись №43 о бракосочетании 6 июня 1875 г. иваново-вознесенского купеческого сына Николая Терентьева Щапова, 25 лет, с ковровской купеческой дочерью Софией Михайловой Сомовой, 18 лет. Оба православного вероисповедания, первым браком.

Поручители: по жениху – иваново-вознесенские мещане Василий Геннадьевич Мыльников и Григорий Васильев Кузнецов; по невесте – ковровские купеческие дети Петр Михайлов Сомов и Александр Никаноров Дербенев.»

Николай Терентьевич записал: «Ещё могу упомянуть моё воспоминание, как я женился. Мне было 25 лет. С тех пор прошло с лишком 50 лет. Всё припоминаю, как нас венчали в Покровском соборе священник отец Василий Иванович Соловьёв. Когда приехали к Святым Вратам, батюшка отец Василий встречал со Святым Крестом и до самой церкви. Венчание наше было в тёплом храме. Народу было много, конечно с певчими и освящением, как подобает. Дом был старый, но всё-таки поместительный. Гостей было, думаю более 50 человек. Конечно, и музыка духовая была, кажется, из Владимира выписали. Почему-то здешние музыканты Ивановские были заняты кем-то».

Брак оказался счастливым, у Николая Терентьевича и Софьи Михайловны родились 15 детей, вместе они прожили 53 года до смерти Софьи Михайловны в 1928 году.

Будучи глубоко верующим православным человеком, Николай Терентьевич принимал активное участие в жизни Иваново-Вознесенской епархии. По решению городской думы он становится церковным старостой Успенской церкви и занимает этот пост около 25 лет. Таким образом, Терентий Алексеевич, а затем Николай Терентьевич около 50 лет заботились об этом приходе и вложили в него много своих сил и средств.

 

Воспоминания о церквях

 

Вот, что вспоминает Николай Терентьевич о церквях Иваново-Вознесенска: «Припоминаю, как разбирали церковь называемую Параскева[5]. Она была мала, окрашена в красный цвет. Мы наблюдали, как её роняли большими молотами. Потом стали класть большую церковь[6]. Помню, служили зиму или две. По зимам в холодной церкви были поставлены железные печи, по полу настланы войлоки.

Помню, как клали колокольню[7]. Её строили несколько годов – 3-4 года. Помню, как ставили главу железную. Собирали на земле и разобрали, была вновь собрана на колокольне. Глава была большая, как стог сена. Крест и яблоко золочёные через огонь[8]. Так говорили. Яблоко высотой 5/4, круглое. Крест, думаю, 6 или 8 аршин. Когда всё готово было, его ставили на главу. Величественное зрелище было.

Святой Крест поднимали на канатах. Он был украшен цветами. Ставил кровельщик, его фамилию забыл. Только знаю, что он человек хороший. Перед этим причастился Святых Таинств. Страшно было видеть его, как он ставил яблоко и потом Крест. Какое величие стало видеть Крест Господень. Кажется, в этом году осенью в сентябре поднимали колокола. Большой колокол весом 800 пудов, потом меньший — 400/500 пудов и так далее. Когда все повесили, зазвонили – это была большая радость. На новой колокольне звон был хороший. Староста церкви Бурков Константин Дмитриевич[9]. Впоследствии большой колокол дал трещину, и его пришлось перелить. Новый отлили 1200 пудов при старосте Лаврентии Михайловиче Гандурине.

После Буркова К.Д. были старосты братья Напалковы – Давид и Андриан, сделали много хорошего, а также Ямановский Николай Миронович. Позолотил главу на колокольне. Царство ему небесное, украсил колокольню. В последствии был староста Сергей Иванович Соколов, который сделал много хорошего, холодный храм, новую живопись возобновил, иконостас позолотил, сделал пол плиточный. Сделал двери дубовые, рамы как в дверях и окнах поставили хорошо. Московские рабочие делали, всё в отличном виде. Очень жалко – ему не пришлось отделать тёплый храм. В тёплом храме он хотел сделать многое, хотел восстановить. Не успел закончить живопись и пол. Благодарность большую он заслужил, а не пришлось ему доделать по случаю Войны 1914 года.

У Покрова[10] старосты были братья Гарелины Сергей Фёдорович и Мефодий Никонович, они прослужили 50 лет старостами. Много сделали. Тёплый храм переделали. Окна и двери разделали, а так же и колоны обтесали – они были квадратные, занимали много места и загораживали свет. Сделали отопление, мозаичный пол, иконостас новый, паникадило, подсвечники позолоченные новые хорошей работы. В Алтарях хорошие картины художественной работы, дай им Бог Царствия Небесного.

Впоследствии Мефодий Николаевич Гарелин построил свой храм Преображения[11], который стоил больших средств и имел отопление центральное.

Введенский[12] храм построили на средства разных лиц, доброжелателей. Старостой был из рабочих подмастерье, который много потрудился по устройству храма. Начало строительству дал Граф Дмитрий Николаевич (Шереметев), который выделил землю и снабдил кирпичом. В последствии в строительстве приняли участие многие фабриканты. Кто взялся покрасить храм, другие взялись поставить иконостас и святые Иконы, паникадила, подсвечники, отопление паровое, главы звонниц и т.д. Старосте помогали люди рабочие, простые и их любили. Много раз служили в храме владыки, и приезжал митрополит покойный Тихон, дай Бог ему Царствия небесного, Вечную память. Очень большая видная церковь. В настоящее время служат 3 священника, 3 дьякона, 3 псаломщика. Народу ходит много, ибо хорошо служат.

Проект был построить колокольню[13], но это сделать не пришлось. Покуда существует деревянная колокольня маленькая, и строитель её помер – Царствие ему небесное.

Фабриканты, которых было немного, сделали много в тогдашнее время. Построили Реальное училище, Женскую гимназию и много начальных училищ, несколько мостов, дамбу у Покровского собора. Построил дамбу Захар Леонтий Кокушкин. И ещё много мостовых постлано тоже на средства фабрикантов. Техническое училище у графа Шереметева приобрели, площадь торговую за 300 тысяч рублей, которая сейчас приносит миллион рублей доходу городу. И много, много всего не могу упомнить. С проведением железной дороги Иваново стало разрастаться, и фабрики строиться начали ткацкие, ситцевые производства, заводы.

Городская кладбищенская церковь[14], которую строил Антон Николаевич Шодчинов и К.И. Бутримов. Церковь очень хорошая. Серебряные позолоченные ризы. Весом серебра до 50 пудов. В этой церкви мой тятенька (Терентий Алексеевич Щапов) прослужил 23 года, в последствии я был избран в старосты городской думой и прослужил 24-25 годов. Так что всего службы нашей до 50 годов. Приятно было служить. Хороший был батюшка — отец Иоанн, и ранее священники были хорошие. В Церкви было хорошо, всё блистало. Мною произведен ремонт Церкви – сделал новую живопись, позолоту, пол переложили, главы новые поставили, ограду.

Случилась война. Всё пошло к разрушению, старостой я отказался быть. Церковь обокрали, все ризы сняли, отопление стало плохое, пошло всё в упадок. Капитал церкви был в билетах разного достоинства 100 тысяч рублей, который сдан в Государственный Банк. И церковь была обеспечена процентами с этой суммы, которые получали на отопление, освещение, оплату певчим и другие расходы.

Так и во всех церквях такое положение, поснимали Серебряные ризы и сосуды Церкви Божие поруганы и религия наша посрамлена. Некоторые церкви разрушены и устроены театры, клубы и ещё хуже. Прошло 10 лет, ещё может пройдёт несколько, но думаю, что этому будет конец.

С весны 1927 года стали носиться слухи, что собор наш Покровской церкви хотят отнять обновленцы, и что же так и случилось. Сделали опись всему церковному имуществу, и заперли, и запечатали. Староста В.В.Шагин должен быть в курсе этого дела, всё говорил, что слухи ходили ложные. Что делать духовенству оставалось? Переходить в Преображенскую церковь, а половина в Воздвиженскую[15].

В последствии случилось, что Покровского собора батюшку о. Максима лишили службы. А так же Преображенской церкви о. Иоанна Орлова лишили службы, сослали на Ярославскую кафедру, просто в наказание за проповеди якобы вредные. Наказали их за то, что они молились. Время переживали: кто не прознал Бога тот и милый человек, а кто знает Бога, противен настоящему времени.

Покровский собор захватили обновленцы, которые приведут Собор к разрушению, как живопись, так и позолоту и иконы, потому, что не на что содержать, отапливать. Взяли раньше Кладбищенскую церковь. Её привели к разрушению тоже благодаря неотоплению, сырости. Иконостас и святые Иконы испортили, переделали бывшее отопление центральное, всё разрушили – поставили 2-е печи железные. Но вышло хуже. Дров нет. Богомольцев стало ходить очень и очень мало. Содержать не на что стало. Так же и Покровском соборе богомольцев мало ходит. Приходит всё к разрушению.

До революции оба храма процветали и сейчас слёзы смотреть. Всё идёт к упадку религии и всего прежнего российского святого. Созидают коммунистическое царство, не христианское.

1930 г. ознаменовали печально, не дозволено звонить на колокольнях к Церковным службам, как по будням, так и праздникам как у нас в Иванове и даже в Москве и пр. больших городах до чего дойдём, обасурманимся. 1 мая Колокола снимают со всех церквей, до чего дошли и дальше что будет[16].

Слова Луначарского в газете Известия №129 (3865) от 8 июня 1929 г. Уничтожить хотят эти подлецы Религию».

Последние записи наполнены горечью  от происходящих событий, болью потерь «всего прежнего российского святого». И в тоже время как истинно верующий человек он уверен, что православная вера не исчезнет от навязанного народу безверия – «… Некоторые церкви разрушены и устроены театры, клубы и ещё хуже. Прошло 10 лет, ещё может пройдёт несколько, но думаю, что этому будет конец».

В 1903 году в центре Иваново-Вознесенска, по заказу и на деньги Николая Терентьевича была построена Троицкая часовня вместо существовавшей на этом месте старой деревянной часовни, принадлежавшей Успенской церкви.

А не так давно стало известно, что Николай Терентьевич был старостой церкви Воскресения Христова в селе Ермолино. Эта церковь не была разрушена и в настоящее время на её основе создан Свято-Воскресенский мужской монастырь.

Добрые дела не исчезают, и из монастыря, где Николая Терентьевича не забыли, пришло письмо.

«Мы живем в монастыре в селе Ермолино Ивановской области. Монастырь небольшой, довольно молодой, получил статус мужского  монастыря в 1998 г. А до этого здесь была просто община.

Храм в селе никогда не закрывался, наверное, поэтому сохранился и какой-то разрозненный архив. Разбирая бумаги, мы нашли в частности представление Вашего прадедушки к награде. Это рукописная бумага, подписанная священником Константином Орлеанским. В ней говорится, что:

«Староста Воскресенской церкви селя Ермолина Нерехтского уезда Костромской Епархии Иваново-Вознесенской 1-й гильдии купец Николай Терентьев Щапов представлен к ордену Св. Станислава 3 степени за пожертвования в пользу церкви: на ремонт притвора, теплаго храма, ризницы церковной утвари в разное время с 1905 г. нам пожертвовано 700 руб.»

А также в этой бумаге написано, какие награды уже были получены Николаем Терентьевичем:

«1897 г. 11 января получил Благословение Святейшаго Синода за службу в должности церковнаго старосты при кладбищенской г. Иваново-Вознесенска церкви по представлению Владимирскаго Епархиальнаго Начальства.

8/9 апреля 1900 г. за то же награжден нагрудною серебряною медалью на Станиславской ленте.

6 марта 1908 г. за то же награжден шейною золотою медалью на Аннинской ленте.

17 апреля 1905 г.  награжден шейною серебряной медалью на Владимирской ленте за устройство здания для церковно-приходской школы в селе Ермолино.»

Бумага, скорее всего 1913 года — в ней еще имеется список состояния церковных доходов, который заканчивается 1912 годом. Конечно, это не документ с печатями, по нему не видно, награжден ли был ваш прадед этим орденом или нет. Тем не менее, может быть среди этих фактов есть те,  о которых вы не знали.

Здание школы не сохранилось — остался только его фундамент.

С уважением, Татьяна   24 февраля 2007 г.»

Сохранились церковные ведомости, в которых, в графе здания принадлежащие церкви, записано – « … деревянное на каменном фундаменте здание, крытое железом, выстроенное на церковной земле Иваново-Вознесенским 1-й гильдии купцом Николаем Терентьевичем Щаповым в 1900 году. В нём помещается церковно-приходская школа».

После революции 1917 года здание Успенской церкви постепенно ветшало, община не имела средств для проведения необходимого ремонта. Общину разогнали, многие невинные люди, в том числе и Щаповы, пострадали.[17] Здание церкви передали «обновленцам». В 1933 году по ходатайству работников Меланжевого комбината, которые писали: «Мы горячо приветствуем открытие на территории кладбища Парка культуры и отдыха рабочих и ИТР и детей нашего комбината, но вместе с тем, считаем недопустимым существование на территории нашего парка церкви и религиозного культа. Мы требуем от наших депутатов и горсовета решения о скорейшем закрытии церкви и передачи её здания под нужды парка». Церковь была закрыта, частично разрушена, кладбище при церкви превратилось в парк «Меланж».[18] Из мраморных надгробий изготовили бордюрные камни для проезжей части.

Та же участь постигла и Троицкую часовню. 5 сентября 1929 года горсовет Иваново принял решение: «Принимая во внимание, что часовня на Нижнем базаре располагается посреди площади в центре города и стесняет уличное движение, договор с Успенской городской группой верующих расторгнуть и часовню ликвидировать».

Семья Щаповых придерживалась православных семейных ценностей: скромный образ жизни, строгое воспитание детей, благотворительность. Мальчики готовились к практической деятельности, девочки к семейной жизни. Мальчики учились в Иваново-Вознесенском реальном училище, где преподавались основы знаний необходимых в деловой купеческой жизни, девочки — в гимназии. Николай Терентьевич воспитывал детей в православной и купеческой традиции. Скромная одежда, посещение церкви, почитание старших.