Игумен Виталий (Уткин) — кандидат политических наук, доцент кафедры богословия Российского православного университета святого Иоанна Богослова, секретарь Архиерейского совета Ивановской митрополии, Ивановское региональное отделение ВРНС

Внутренняя православная миссия в борьбе за ценностные институты — государство, иерархию, семью: из истории противостояния с сектантством в XIX – начале XX вв.

Главные ценностные институты в России – государственная власть, церковная иерархия, семья, армия – неоднократно подвергались атаке, в том числе в дореволюционный период.

В 1920 году в нашей стране впервые в мире были разрешены аборты. Это стало следствием открытой борьбы за так называемую «декриминализацию абортов». Её с 80-х годов XIX века вела в России радикальная часть медицинской интеллигенции и юридического сообщества, в том числе на своих официальных съездах. Большевики, санкционировав убийство детей во чреве матери, реализовали многолетние требования так называемой «прогрессивной интеллигенции».

До революции многовековая основа жизни села – община – активно разрушалась в ходе урбанизации и реформ. Результатом стало нравственное разложение деревни, рост разврата и хулиганства среди молодежи, что с тревогой отмечалось дореволюционными публицистами. Нарастали социальная рознь и революционные устремления, причем во всех классах и слоях населения.

Весьма важны, но, к сожалению, малоизвестны, те процессы внутри русской религиозной среды, которые напрямую вели к 1917 году. Они были нацелены на подрыв государства, семьи, церковно-иерархического устройства. С ними активно боролось профессиональное церковно-миссионерское сообщество, сложившееся с 60-х годов XIX века.

Подобные негативные тенденции чаще всего были облечены в консервативные одежды якобы «истинного православного христианства». В первую очередь, они характерны для среды, официально именовавшейся тогда «расколом и сектантством». Она включала в себя от 25 до 35 миллионов человек, то есть до четверти населения страны. Далеко не все из участников этих движений были антигосударственно настроены, однако радикалы составляли наиболее активное и мотивированное ядро. Речь идет как о части старообрядческих поповцев и беспоповцев, так и о членах тайных внутрицерковных мистических объединений хлыстовского типа.

Радикалы, оказывая значительное влияние на народные массы, противостояли и государству, и Церкви, в первую очередь, церковной иерархии.

Беспоповцы были убеждены, что таинства больше невозможны, «благодать отлетела на небо», следовательно, невозможна и иерархия, епископат.

Внутрицерковные радикалы-хлысты противопоставляли внешней иерархии якобы воплощенного в их лидерах Христа.

Радикалы считали, что государство, социальность и церковность уже захвачены Антихристом, но не личностью, а коллективной, «духовной» общностью апостасии.

Средствами Антихриста, подавляющими истинно-верующих православных людей, с этой точки зрения являются власть, налоги, воинская повинность, паспорта, прививки, метрические книги (то есть базы данных), даже наличные деньги.

Печать Антихриста, с точки зрения русских радикалов – государственный герб, двуглавый орел. Скопцы и бегуны, то есть внутри- и внецерковные сектанты выдавали своим адептам даже особые паспорта – подобно нынешним зосимовцам.

Радикалы создавали свои замкнутые общины, считая, что они представляют собой подлинную и единственную, истинно-православную Церковь. Вступить в нее можно было только отринув внешний мир – через перекрещивание в радикальных старообрядческих толках, или присоединяясь к радениям, если речь идет о хлыстах и скопцах.

При этом внешняя, господствующая, Церковь в наиболее радикальных представлениях представлялась поклоняющейся не Христу, но Антихристу.

Внутренняя православно-церковная миссия, боровшаяся с радикалами, обоснованно считала подобных радикалов «орудием чуждых России партий».

С точки зрения хлыстов, во главе их общин-«кораблей» стоял воплощенный Царь и Христос. Отсюда формула скопцов конца XVIII века «Царь-Искупитель», примененная ими к их лидеру, Кондратию Селиванову, считавшемуся не только воплощенным Христом, но и чудесно спасшимся императором Петром III.

Так как русские религиозные радикалы составили наиболее активную часть антисоветских эсхатологических движений, то сектантская, скопческая формула «Царь-Искупитель» дожила и до нашего времени. Точно также противостояние ИНН, штрих-кодам, прививкам укоренены в интуициях русских религиозных радикалов предшествующих столетий.

Особая тема – это бракоборчество русских радикалов, кардинальное отрицание ими семьи и церковного брака. У внутрицерковных хлыстов такое бракоборчество основано на одной из ключевых заповедей их основателя, Данилы Филипповича – «женимые разженитесь, неженимые не женитесь». Развившиеся из хлыстовства скопцы скопили сами себя, причем существовало не только мужское оскопление, но и женское.

Федосеевцы-беспоповцы, наряду со скопцами занимавшие достаточно видные социально-экономические позиции в Москве, радикально отрицали не только молитву за власть, но и брак.

Среди крестьянских девушек в XIX веке возникло широкое бракоборческое движение «спасовок».

Противостояние всему вышеперечисленному было главной целью церковной внутренней миссии. Обличению русского религиозного радикализма посвящено множество дореволюционных учебных пособий, сотни книг и статей. Тем не менее, одной из главных проблем современного миссионерского сообщества является игнорирование религиозного радикализма прошлого. Конечно же, такое незнание не избавляет нас от самого феномена радикализма. Поэтому, не стоит удивляться, когда снова и снова от лица некоей «истинной церковности» государство уподобляют Антихристу, начинают отрицать, иерархию, социальность и так далее.

Без понимания прошлого невозможна современная защита государственности, семьи, церковной иерархии, армии, то есть самых главных русских традиционных институтов.