Святитель Митрофан и Пётр I. Идеал отношений Церкви и нового государства.
Вернёмся к жизни святителя и посмотрим насколько контрастна она была с вышеописанным. Вероятно, именно после прений 5 июля установились довольно близкие, хотя и очень сложные отношения святителя Митрофана с царем. Эти отношения были важны как для Петра, нуждавшегося (правда не всегда это осознававшего) в духовных советов мудрого архипастыря, так и для святителя, укреплявшего духовную и общественную жизнь на окраине Российского государства.
Четыре новые епархии, в том числе и Воронежская, были основаны в местах, где раскол наиболее распространился. Святитель Митрофан противостоял раскольникам, наставляя свою паству в православной вере, обличая заблуждения старообрядцев. Очевидно, слово епископа было более действенно, чем жестокости карательных мер царского Указа 1682 года. Такой вывод можно сделать из того, что трудами и молитвами святителя Митрофана раскол в Воронежской епархии не перерос в открытый мятеж, что было очень важно из-за стратегического положения Воронежа. Противостояние расколу имело принципиальное значение, как для церковной жизни, так и для государства, потому что народная смута могла только расшатать страну, вступающую в новую историческую эпоху и расстроить и так далеко не простую церковную жизнь.[73]
Приехав в Воронеж, новый епископ ревностно занялся устройством своей епархии. Он был доступен для каждого, помогал бедным, навещал больных и заключенных в темницах, утешал страждущих. Особое значение для духовной жизни всей епархии имело его окружное послание, с которым он обратился к священникам, увещевая их и призывая служить примером для паствы не только проповедью и молитвою, но и собственной жизнью. Это послание заложило основу для пастырской, духовно-просветительской и миссионерской деятельности на территории Воронежской епархии на все последующие десятилетия и даже столетия.
Известно, что в укреплении епархиальной жизни большую пользу принесли указы царя Петра об укреплении Воронежской епархии и присоединении к ней новых городов и территорий.
На фоне этой церковной активности святителя Митрофана, Воронеж становится военно-политическим центром Российского государства: здесь начинается строительство русского флота и адмиралтейства, находится царская резиденция, в Воронеже сосредотачивается боевая мощь Российского государства, здесь начинаются приготовления царя Петра к Азовскому походу и другим военным действиям. [74]
Святитель Митрофан, поддерживая дело создания военного флота, укрепления армии и устоев государства, помогал Петру. Он разъяснял народу благие намерения царя, собирал деньги на постройку флота и жертвовал епархиальные и свои собственные средства на работы по кораблестроению. Но эта патриотичность епископа не мешала ему говорить Царю правду в глаза и обличать те действия государя, которые были противны правилам благочестия и основам устоявшейся веками русской православной культуры и государственности. Вспомним знаменитый поступок со статуями языческих богов описанный выше в житии святителя. Этот поступок святителя Митрофана – пример для каждого христианина в наши дни. Как во времена петровских реформ, так и ныне Церковь противостояла и противостоит любой форме пропаганды греха. Святитель Митрофан управлял Воронежской епархией в течение двадцати лет и привел ее к небывалому для того времени расцвету. Все эти годы продолжались и тесные отношения архипастыря с государем. Эти отношения были обусловлены еще и тем, что большинство епископов Русской Православной Церкви отнеслось к делам Петра Алексеевича негативно. Из архиереев старого поколения только святитель Митрофан Воронежский и Афанасий, епископ Холмогорский и Архангельский восприняли замыслы императора с пониманием. Впрочем, необходимо напомнить, что это понимание, коренным образом отличалось от тех разрушительных, антиканоничных действий (уже после смерти святителя Митрофана) безрассудно верных Петру архиепископа Феофана Прокоповича и его сторонников. Святитель Митрофан, никогда бы не поддержал упразднение Патриаршества и подчинение Церкви государству лишь как идеологического департамента вероучения.
Царь Петр сам нес гроб Святителя до его могилы, сказав при этом, что не осталось у него такого святого старца, чем подчеркнул значение воронежского епископа в своей жизни. [75]
Ревностно потрудившись на пользу Православной Церкви и своего Отечества, святитель Митрофан Воронежский по праву заслужил имя «светильника веры, ревнителя благочестия и преславного России чудотворца». Итак, во-первых, святитель Митрофан в годы всеобъемлющих петровских реформ, реформ сочетавших ориентацию всех аспектов жизни на западный мир и отказ от многовековой духовной культуры народа, стал образом понимания и искреннего принятия благих начинаний и, в тоже время, бескомпромиссного противостояния разрушению духовных ценностей. Святитель Митрофан конечно же «был помощником и духовным наставником царя, но заботясь об укреплении державы как необходимом условии благоустроения общественной жизни, святитель Митрофан всегда оставался твердым и нелицеприятным защитником веры и благочестия, попечительным пастырем и одновременно приверженцем аскетического подвижничества».
Во-вторых, святитель Митрофан показал пример устроения церковной жизни указав ее приоритеты в переломные моменты истории. Это, прежде всего, вопросы просвещения православного народа, необходимость противостояния чуждым, раскольническим, еретическим и сектантским лжеучениям. Он призывает паству не принимать «иностранных обычаев непотребных» и не слушать «лестного их лжеучения», но крепиться в вере отеческой. В-третьих, укрепляя церковную жизнь в приграничной Воронежской епархии, святитель Митрофан духовно объединил народ, показав ему пример любви и к Отечеству Небесному и к Отечеству земному, чем укрепил и церковную жизнь и государственные границы и устои. Об этом же укреплении народной жизни свидетельствует и активное храмостроительство при первом воронежском архипастыре.
Святитель Митрофан указал всем что основой всякой общественной, государственной и любой иной жизни является жизнь духовная.
Вообще отношения святителя Митрофана Воронежского и императора Петра I являются своего рода примером, а быть может даже моделью, для построения отношений между Церковью и государством.